Вот отрывок из раннего, если не первого, интервью со Свином из "Рокси" #5 за 1981 год: "Caмoe раннее, что о себе помню - сижу под столом,
здесь всего уютнее в высокой большой комнате, где, не переставая звучит музыка Брубека, прелюдии Листа, Чайковского в бит-обработках... Детство было полно
музыки и шампанского. Первый раз дали попробовать в четыре года." Корр.: Андрей, в молодости ты ведь любил совсем другую музыку - CHICAGO, Билли Кобэма... Как же тебя прихватило на панк, да еще так, что теперь ты
числишься дедом-основателем?
А.П.: Когда я кончил меломанствовать, я взял в руки гитару, сразу электрическую, мне было 19 лет тогда, что тут особенного? А когда человек к себе
очень цинично относится и понимает, что играть толком не умеет... критерий обозначен, и я так рассчитал, что хуже меня уже быть не может, а раз так, то -
если плохо, то все равно должно быть хорошо, потому что дальше некуда. А теперь мне ничего не нравится, так как очень много товарищей гораздо хуже меня. Корр.: У меня есть запись московского концерта, который начинается с "Икры". Кстати, как правильно, - "Черная" или "Красная"?
А.П.: Да просто - "Икра". Икра бывает - красная, черная, форелевая и самая вкусная - щучья. Да, еще паюсная. Вот намазываешь все это на хлеб и - вперед. Корр.: Слушай, это правда, что на том концерте в Москве ты кидался в зрителей какашками из банки?
А.П.: Нет, я кинулся банкой с кильками в вокалиста группы ДК, по-моему, Жариков фамилия, почти как у aктepa известного. Нас там водили-водили по коридорам, так страшно, выходишь со стороны как бы
сцены - огромная изба, столы стоят буквой "П" и сидят люди, я такое только в кино видел, честно говоря. А потом дядька такой, в стройбатовской куртке с
волосатой грудью - прыгал-прыгал, а я выпил-выпил, кровь молодая... я ему хотел что-то сказать, кричал-кричал, а он прыгал-прыгал, и чтобы человек обратил на
меня внимание в конце концов, я кинул в него банкой с кильками, стояла там такая, открытая. Корр.: Попал?
А.П.: Нет, ну куда, я кидаю, как девица в танк гранату. Но дело было в нем - он увернулся. Попал я прямо в барабан и мне сказали: "Пойди и убери". Корр.: И что?
А.П.: Пошел и убрал. "Насрал - убери", меня этому еще в детстве учили. В школе, в лагерях всяких. Я до сих пор, когда выпью, из ресторана уношу с собой посуду. Корр.: В том смысле, что стакан в карман и пошел?
А.П.: Да нет, собираю тарелки и несу к мойке. Тетеньки бывают очень растроганы. Все смеются, а мне не смешно. Ну, а там валялись эти кильки по всей избе, или как она должна называться? Столовая зала? Корр.: Я не получал приглашений в столовые избы, поскольку не являюсь Андреем Пановым.
А.П.: Не Пановым, а Шульманом! Корр.: Ах да, ты же Шульман! Хотел тебя спросить, ты по жизни как к женщинам относишься?
А.П.: Очень отрицательно. Но завишу от них, потому что гомосексуалистом по статистике можно стать только после 45-ти лет, если не стал раньше. Не люблю женщин и кошек. Да и котов тоже. И они меня не очень.
Попадаются, правда, сумасшедшие. А вообще, любовь зла, полюбишь и козла. Дело-то семейное. Вот, кстати, делали мы программу с Мявой, она должна была называться "С особым цинизмом". Там все вещи посвящены наркомании, пьянству и разным
смертям. Я как раз пошутил тогда с Мявой на эту тему, а получилось, что мы с ней на нее и накаркали.По поводу котов еще и Москвы. Считается, что зачинать
ребенка лучше всего на собачьем месте, прямо на коврике. А хуже всего - рядом с кошкой, может вообще ничего не получиться. А я вот был зачат в Москве, поэтому меня в Москву тянет все время. Корр.: А тебе Москва нравится?
А.П.: Обалденно. Мы вот с Лешей Рыбиным, которому тоже нравится Москва, сходимся в одном - что не любим Ленинград и ленинградцев. А Москва тем и нравится, что приезжаешь и понимаешь, что
находишься в сердце России. И ничего там не хамят, это здесь хамят. Заходишь в транспорт и начинается, кто-нибудь кому-нибудь: "Вы говорите, как не ленинградец". И пошло-поехало: "Это кто не ленинградец? Я? Да я..." Такого
жлобства я нигде не встречал. Корр.: Ты всегда старался играть плохо. А как ты относишься к звуку?
А.П.: Ну, я не старался играть плохо. Корр.: Но, по-моему, не старался и хорошо?
А.П.: Нет, я старался играть лучше и стараюсь сейчас - лучше, чем так называемые "андеграундные" команды. Естественно, я думаю о звуке, о новом звуке, потому что у нас публика - как были
консерванты в Питере, так и остаются... А звук... Вот когда будет своя студия... Корр.: Мне кажется, что это - по ведомству журавлей в небе...
А.П.: Ну, почему? У Шевчука же есть! И там будет свой оператор голимый; вот когда можно будет свое крутить самому, тогда можно будет говорить о звуке. А так - ты зависимый человек. Тем более, что вещи-то, как говаривал старикан Маккартни,
летают в воздухе и тут уж как поймаешь, так и получится. Для каждой вещи нужен свой звук. Это мы с Андреем Черновым и постарались сделать в сборнике, который - ну, если... выйдет сейчас - сборник 79-94 гг. Там разные вещи, "Утренничек",
например, записан по-новому. И еще один сборник готовится. Корр.: На сцене у тебя со звуком не очень, мягко выражаясь.
А.П.: А на сцене я отдыхаю, а не работаю, чем, наверное, и отличаюсь от остальных. Это в жизни я работаю, прикидываюсь там... А на сцене полное отпускалово. И потом, на
концерте очень многое зависит от людей, с которыми я играю. Одни люди - одно поведение и звук, другие - все другое. Корр.: Как тебе работалось в группе 600 - проекте Михаила Дубова, где ты был певцом, а не руководителем?
А.П.: Миша, надо отметить, вообще мастер разных проектов. Он всегда делает их, но сам в них не удерживается, не знаю уж, плюс это или минус, но главное - активность. Проект 600 - то же самое, что и АУ, и
люди там играли почти те же. Хотя у АУ плавающий состав и именно по причине консерватизма музыкантов. Одни упираются в одно, другие - в другое. Сочиняются разные вещи и, грубо говоря... Одни играют КЬЮЭ, другие ЧИЛИ ПЭПЕРС, третьи
до сих пор торчат на ДИП ПЕРПП, восьмые - на БЛЭК САББАТ, и так всю жизнь. А вещи то, в конце концов - мои и хочется слышать такими, какими их слышу я. Вот последние три вещи, которые мы сделали с Димой "Осликом", мне больше всего
понравились - они сделаны в "диско" или, скажем, в стиле "электропоп". И если есть возможность даже у таких безграмотных людей, как я, пробовать себя в разных вариантах, то, конечно, это надо делать. Корр.: Считают, что у тебя в большинстве своем довольно злобные песни?
А.П.: Это, как сказала бы моя бабушка - "сытый голодного не разумеет". Злобных процентов тридцать, не более. Остальные очень добрые, пропаганда пьянства, вот и все. Корр.: Я смотрю, ты хорошо к этому делу относишься?
А.П.: Есть два несчастья, которых я боюсь: это потерять голос, по определению и перестать пить. Я это дело очень люблю. Корр.: У нас есть общий знакомый - Игорь "Панкер", он же "Монозуб" Гудков. Он рассказывает про тебя несколько знаменитых историй. Вот одна из них: как-то раз у него дома, где живет очень щепетильная бабушка,
которая всем напоминает, что после туалета надо мыть руки, ты в этот самый туалет и пошел. Выйдя, в ответ на ласковое напоминание бабушки: "Андрюшенька, руки мыть вот здесь", ты хладнокровно ответил: "А я уже помыл". Насколько это правда?
А.П.: Это очень похоже на правду, потому что до твоего прихода всю ночь пил воду из унитаза. Вот представь, каково человеку, которого мучает похмелье, пить ночью воду из унитаза! Корр.: А что, из унитаза вкуснее, чем из-под крана?
А.П.: Я тебе сделаю чай из этой воды - ты обалдеешь!... Корр.: ...Не сомневаюсь...
А.П: Потому что в кране вода двоякой очистки - то есть и теплая идет и не теплая, а в унитазе - настоящий холодняк! И вода отличается! Вкуснее. Корр.: А какова технология пития? Прямо головой туда и...
А.П.: Господи, ну какой ты! Спускаешь, подставляешь стакан... Если не лень, можно из бачка зачерпнуть... Корр.: Да, это целая философия. А каковы твои философско-социальные взгляды в глобальном масштабе?
А.П.: Есть объективные взгляды и субъективные. Субъективно я - анархист, а объективно - тоталитарист, то есть таких, как я, я бы вешал на столбах, потому что такие, как я, развращают молодежь. Я - за
сильное государство, но - субъективно, - повешенным быть не хочу. В качестве правителя мой идеал - Андропов. Потому что все зависит от территории. Такую огромную территорию, как у нас, другим способом, кроме тоталитарного, в порядке
не удержать. Корр.: Слушай, а почему ты так не любишь Гребенщикова?
А.П.: Потому что он насквозь фальшивый. Он ведет совершенно не в ту сторону. Корр.: А есть та сторона и ты ее знаешь?
А.П.: Нет, так я никуда и не веду, кроме пивного ларька. Но направление можно ведь только указать. У любого пути есть развилка. Те люди, которые слушают Гробовщикова, даже не в Ленинграде
в основном, они начинают пудрить себе мозги и становятся не теми, кем могли бы стать, вот я к чему. Его творчество - это чистой воды ханжество. Его же формулировка - "пиши раз в день текст, тогда раз в неделю что-нибудь получится".
Одного этого достаточно. Корр.: Ты хочешь сказать, что все поколение, которое выросло на его песнях, безжалостно обмануто?
А.П.: Да, это серьезный вопрос. Он соответствовал своему времени. Обманывает уж скорее Летов. А Гробовщиков - эстет, интеллектуал. Конечно, каждому хочется равняться по чему-то умному. Корр.: И что же здесь плохого?
А.П.: Ничего. Нет, я ему очень благодарен, - не будь его и Майка, ты бы со мной сейчас не беседовал. Корр.: А к Майку ты как?
А.П.: Очень хорошо, мы были с ним друзьями, собутыльниками довольно длительное время, тем более, что жили рядом. Но за три года до его смерти что-то случилось - он страшно разозлился на меня, перестал
пускать к себе домой и всюду лажал. Может, я что-то по пьяни сотворил, не знаю. И теперь уж и не узнаю. Корр.: Ну, а ты зачем сейчас всем этим занимаешься?
А.П.: Из любви к сцене, наверное. У меня сейчас даже нет преемника, человека, который занял бы мою нишу. Я умереть должен был к 25-ти годам. А после этого возраста я страхуюсь
от любого случая. Я вот в сером хожу, потому что серый цвет самый маскировочный, раз - и нет никого.Вообще, то, что произошло все так - это совершеннейшая случайность. При моей лакейской натуре я мог бы быть слугой, продавцом,
официантом. Шутом гороховым. То есть социальный герой из меня никакой. Корр.: Однако, получился.
А.П.: Да, и я очень от этого страдаю. Повторяю, это - совершеннейшая случайность, и мне приходится нести все это фуфло. Алек ЗандерRockFuzz #24, август, 1995
С тех пор много чего утекло, не только шампанского. Я думаю, сегодня нет ни одного мало-мальски уважающего себя рокера, который не слышал бы, если не
записи (их негусто), то хоть про Свина и АВТОМАТИЧЕСКИХ УДОВЛЕТВОРИТЕЛЕЙ. За эти годы они стали легендой, обросшей всевозможными вариациями.
В марте сего года подполз некий юбилей - 35 лет Свину и 15 лет группе. Что ж, удобный случай поболтать за чашкой-рюмочкой.